Племя Тигра - Страница 29

Падение с горних высей на грешную землю было безболезненным, но весьма неприятным: хьюгги сидели как истуканы, сложив короткие волосатые ноги по-турецки и обратив свои вытянутые безбородые лица к восходящему солнцу. «Опять медитируют, – подумал Семен. – Они что, еще и солнцепоклонники к тому же? Впрочем, вряд ли… А вот что по-настоящему обидно… Нет, не то, что я оказался лишен возможности жить в нормальном цивилизованном мире, а то, что не могу заниматься единственным делом в жизни, которое мне по-настоящему нравится, – изучать геологию, раскапывать и описывать новые виды древних ракушек. Приращивать знание человечества, одним словом. Кому тут нужны знания?! Хотя и ТАМ очень многие считают, что они не нужны… Ладно, что происходит-то?»

А ничего вокруг не происходило, если не считать того, что на противоположной стороне цирка наверху копошилось несколько человеческих фигур, отбрасывающих длинные тени. От нечего делать Семен стал наблюдать за ними. Кажется, там трое хьюггов что-то строят – воздвигают из камней нечто вроде невысоких пирамидок. Одна, вторая, третья… Закончив одно сооружение, они начинают строить следующее рядом или отойдя на десяток метров в сторону. Смысл их деятельности понять трудно: если они пытаются перегородить этими штуками водораздел, то почему не в самом узком месте, а там, где он уже достаточно широкий? Маркируют этими пирамидками начало крутого склона? Но они выставляют их не в линию, а скорее в шахматном порядке – зачем?

Тирах сидел довольно далеко, а выражение лиц соседей было таким, что разговаривать с ними ну никак не хотелось. Впрочем, совсем не факт, что кто-нибудь из них захотел бы ответить. Кажется, весь его конвой присутствовал в полном составе, во всяком случае, их было не меньше, чем вчера. А вот охотники на носорога бесследно исчезли. Впрочем, нельзя было исключать и того, что именно они и строят пирамидки на дальнем склоне, но Семен почему-то в этом сомневался. Ничего иного ему не оставалось, кроме как сидеть вместе со всеми и созерцать раскинувшийся вокруг пейзаж.

Через некоторое время «строители», вероятно выполнив план, куда-то исчезли. Окрестности стали совсем безжизненны и неподвижны. Когда солнце ощутимо припекло, Семен стянул через голову рубаху, подложил ее под себя и стал размышлять, не будет ли неприличным, если он немного вздремнет? Эта мысль нравилась ему все больше и больше, но мешали оводы, которые время от времени пикировали на его обнаженное тело. «Интересно, откуда они взялись тут – наверху? Вчера, кажется, их и внизу-то не было».

Загадка появления оводов разъяснилась ближе к полудню: по склону из цирка поднимался олень – обычный северный олень, довольно крупный самец с хорошо развитыми рогами. Семен готов был поспорить, что он тут не один, и, конечно, не ошибся. Олени – почти исключительно самцы разных размеров и возрастов – неторопливо брели вверх по склону, пощипывая на пути редкую траву. Поднимались они целенаправленно, но довольно хаотично – по всему восточному склону цирка. Правда, на ту часть склона, где стояли каменные пирамидки хьюггов, заходить они избегали – забирали левее и продолжали свой неторопливый подъем.

Это движение продолжалось довольно долго – Семен досчитал до двух сотен, а потом бросил это занятие – в общем, их много. И все уходят по водоразделу куда-то к северу и там, вероятно, начинают спускаться, поскольку из виду исчезают. Постепенно оленей становилось все меньше и меньше, зато среди них стали появляться особи с совсем маленькими рогами и детеныши. «Важенки с молодняком, – догадался Семен. – Сейчас, наверное, пойдет вторая волна». Он не ошибся: коричнево-серые бока и спины оленей вновь заполнили весь склон.

Атаки оводов стали еще интенсивнее, и Семен счел за благо надеть рубаху. «Надо же, как интересно: этих зловредных мух полно, а вот комаров почти нет. Интересно, почему? Нельзя же сказать, что они совсем отсутствуют в биоценозах этого мира – есть они, родимые, но мало – с нашей Чукоткой никакого сравнения. Может быть, потому, что здесь, в общем-то, сухо? А наша тундра представляет собой, по сути, одно разросшееся от горизонта до горизонта болото?»

Активный ход оленей закончился где-то во второй половине дня. Животные, правда, не исчезли – здесь и там виднелись буровато-серые пятна отставших важенок. Сидеть Семену надоело отчаянно: хотелось есть, пить и спать. Собственно говоря, эти желания были с ним неразлучны, но при движении на все это можно было не обращать внимания, а когда нечего делать… «Одна радость – знакомых встретил. Олешки, похоже, совсем не изменились за тысячи лет. Ну, разве что в колхозных стадах они измельчали. Вряд ли в здешних местах происходят массовые сезонные миграции копытных, подобные миграциям североамериканских карибу. Считается, что их причиной является обилие летом кровососущих насекомых: из-за них весной оленям приходится покидать благодатную лесотундру и двигаться на открытые пространства поближе к морю, где дуют ветра. А здесь, кажется, условия иные, и происходят только локальные перемещения стад. Вот такое перемещение и имело место: небольшое – несколько тысяч голов – стадо перешло из одной речной системы в другую. А что делали хьюгги? Сооружали какие-то пирамидки из камней. Или, может быть, эти штуки тут уже были, и они их только немного подремонтировали? Кажется, нечто подобное описано Фарли Моуэтом из практики материковых эскимосов Канады. Иннуиты при помощи таких сооружений направляли потоки мигрирующих карибу в нужное место, в какую-нибудь узость, где и устраивали их забой. Вряд ли олени воспринимали этих „каменных людей“ как живых и пугались, скорее относили их к необычным проявлениям неживой природы и потому предпочитали сторониться. В стране Барренс карибу перли плотной массой, и пугала ставились на перешейках между озерами, где животным не было места для маневра. Но там забой производился из луков или ружей – то есть с приличного расстояния, поскольку живых людей олени боялись гораздо сильнее, чем „каменных“. Здесь же не тундра, а низкие горы, по которым олени ходят практически в любом направлении. Каменные пугала (если это действительно они) поставлены там, где идти удобнее всего, но они мало влияют на движение оленей. Когда животных становится слишком много, они преспокойно идут между столбами. Кроме того, никто на них, похоже, не нападает и не тревожит. Да и как их можно атаковать на водоразделе, не имея дальнобойного оружия? Уж на бросок-то копья они не подпустят – совершенно точно. Впрочем, может быть, это вовсе не охота, а какое-нибудь магическое действие?»