Племя Тигра - Страница 69

Кунди замолчал. Это сообщение не стоило того, чтобы беспокоить старика. Тигр – родовой зверь – не мышь, которая прячется в норку при первой же опасности. Всех саблезубов, которые живут в округе на три дня ходьбы, охотники помнят в лицо, знают их имена, точнее, клички, чтобы не путать друг с другом. Тропы людей и тигров не пересекаются – степь велика и не оскудела добычей. Не пересекаются, пока не приходит нужда вспомнить о давнем родстве.

– Гадание на листьях показало странное… – еле слышно прошептал старик. – Наверное, я не увижу Зеленой Земли.

– Не говори так, учитель, – попросил Кунди. – Я знаю, что ты устал, но я не могу… Не чувствую себя готовым… Почему-то… не знаю… Все эти слухи, разговоры…

– Да, новости летят над степью быстрее птиц. Семхон?

– Все только и говорят о нем. О нем и его женщине.

– О женщине?!

– Да, ты, может быть, помнишь ее – уродка по имени Сухая Ветка. Ребенок, так и не превратившийся в настоящую женщину.

– Я помню ее… Думаю, что она все-таки женщина, только другая. О ней тоже говорят?

Старик поднял на него глаза, и Кунди понял это как проявление интереса.

– Говорят, Семхон передал ей новую магию. Ту, которую принес из будущего.

– Магию? Женщине?!

– Да, так говорят. Она называется странным и непонятным словом «секс».

– Все новое сначала кажется непонятным. Зачем это?

– Чтобы доставлять радость. Мужчинам и женщинам, когда они вместе.

– Интересно…

– Говорят, они готовы передать ее всем желающим. Многие женщины Волка уже научились… Наши тоже хотят. Вождь просит… Вождь хочет узнать, как ты…

– Радость – это хорошо. Ее не так уж и много в Среднем мире. Почему я должен быть против новой магии? Если в ней нет зла, конечно… Пусть Ветка придет вместе с Семхоном. Об этом хотел спросить Вождь?

– Да, учитель. Но ты же сам говорил, что добра не бывает без зла и наоборот. Если новая магия добавит людям радости, значит, прибавит и горя.

– Это так, но Средний мир станет полнее. Чуть-чуть приблизится к полноте Верхнего мира. Разве ради этого не стоит жить? Даже если тебе страдать придется чаще, чем радоваться?

– Стоит, конечно… Только…

Наверное, Кунди ждал вопроса или поощрения говорить дальше, поделиться тем, что его мучает. Но старик молчал: слово должно созреть в человеке, налиться соком и силой, чтобы быть произнесенным. И ученик заговорил – начал обращать в звуки то, что множество раз повторял в уме.

– Учитель, не уходи, не оставляй меня одного! Я не смогу заменить тебя. Да, мне открыты границы миров, да, со мной говорят духи живых и неживых сущностей… Но выше я подняться не могу! Не могу познать и принять спокойную уверенность бесконечной любви Творца! Не могу… Я несовершенен…

– Жалеешь о том, что свернул с пути воина?

– Нет! Да… Не знаю…

– Говори, говори…

Старик слушал, мало вдаваясь в подробности. Суть ему была ясна, он, собственно, давно подозревал это, только не хотел признаваться самому себе. Ему действительно нельзя уходить из Среднего мира. Парень не справится. Вот он говорит, торопливо и сбивчиво выдавливает из себя скверну, которую должен был одолеть сам. Что может учитель? Лишь показать, с чем надо бороться, лишь рассказать о способах. Или, может быть, именно поддержка старшего делает его слабым? Нет, это женщину делает слабой присутствие мужчины. Нельзя уходить… Тогда что означает пепел листьев, так и не взлетевший вверх?

– …вернулись. Их жилища увешаны скальпами врагов! Да, я знаю, что это лишь куски кожи с волосами. Знаю! А ведь я был лучшим воином Тигров! Ведь, правда, был? А из Волков только Бизон… Я так и не сразился с ним… Другой войны не будет много лет… Да, я знаю, что война – это зло, с которым приходится мириться, потому что оно неизбежно. От нее нельзя отказаться точно так же, как нельзя отказаться извергать из себя непереваренные остатки пищи. Я знаю и понимаю все это, но… Но мне обидно! Ничего не могу поделать – обидно и все! Смешно, конечно… И все равно обидно! А эти… Этот… Семхон, Семхон… Я никогда не видел его, он не сделал мне ничего плохого, но… Почему-то мне хочется… хочется, чтобы его не было! Меня злит это дурацкое имя… Кажется, убил бы его! А ведь мы должны стать друзьями! Я хочу, чтобы мы стали друзьями, но я не могу, не могу…

«Я, я, я, мне, мне, мне… – мысленно передразнил старик. – Давно с ним такого не было. Конечно, его путь был слишком легок. Меня-то много лет терзали демоны, прежде чем я согласился иметь с ними дело, согласился ступить на Тропу сквозь миры, ведущую к обиталищу Творца. А он получил в бою удар по голове и долго обитал на границе миров. Потом вернулся, и мы поняли, что он тоже на Тропе. Он и сам так считает, и это правильно, только он ступил на нее неподготовленным и теперь балансирует над бездной. И никто не сможет ему помочь, только сам. Кажется, он понимает это…»

– Я пытался, боролся… Уходил в степь… пытался говорить с Ним… Он не слышит меня… В хранилище… перебирал реликвии… Нет, не помогает, не могу сосредоточиться, не могу думать… Опять болит голова…

Кунди прижал ко лбу желтоватый полуокатанный камень и умолк, как бы пытаясь одолеть собственное отчаяние. Старик всмотрелся и удивленно вскинул вверх кустистые брови:

– Зачем ты таскаешь с собой небесный камень?!

– Не знаю… Честно скажу: не знаю. Выходил из хранилища, задумался, а потом обнаружил, что держу его в руке. Все никак не соберусь отнести обратно. Как-то мне хорошо с ним, успокаивает, что ли…

– Отнеси, отнеси, – пробурчал Нхамби-то. – Ни к чему таскать по поселку реликвию. Пусть лежит, где лежала…